Возьми с собою прежде всего запас невежества, затем – самоуверенности, да еще наглости и беззастенчивости. Стыд, приличие, скромность, способность краснеть оставь дома, - это всё бесполезно и даже вредит делу.
“Учитель красноречия”, Лукиан
Над равниной Сеннаарской
Всходит солнце. В сотый раз
С перекошенной улыбкой
Протирает мутный глаз.
Вдоль Евфрата тьма народа
Ковыряется в земле,
Глину тоннами копает,
Варит смолушку в котле.
Мышцы мощные в движеньи,
Пот во сто ручьев бежит.
Скачет весело работа.
От того земля дрожит.
Кирпичи слагают стены:
Строят башню до небес.
К безбородому умельцу
Подошел седой мудрец.
И задал отважный старец
Неожиданный вопрос:
“Ай, скажи-ка ты мне, хлопец,
Что такое сей колосс?”
Тот ответил, улыбаясь:
“Ну, ты, дедушка, даешь.
Видно, много дней ты прожил,
А познаний – ни на грош.
Создаем мы чудо-башню:
Выше неба вознесем!
Ну а ты, седой невежда,
Не слыхал, видать, о том”.
- Я прощаю оскорбленье,
Но еще спрошу тебя:
Отчего же, дивный отрок,
Вы не любите себя?
Вы давно могли б построить
Сотни новеньких домов.
Там бы бедные селились,
И не стало бы воров.
- Ах, какой же ты забавный.
Да кому они нужны?
Имя мы свое восславим!
Нам сомнения чужды.
- Чем же славно имя ваше?
Что под силу вам создать?
Что желаете потомкам
Вы в наследство передать?
- Светоч разума, прогресса –
Наш великий господин.
Разъяснил он жизни смысл:
Шанс дается нам один.
Мы уйдем, уйдут и дети;
Превратимся все в песок.
Минет день – и жизни нашей
Оборвется лепесток.
Но за краткий миг дыханья,
Что нам дал жестокий Бог,
Мы укажем направленье
Для грядущего дорог.
Солнце село на закате,
Но заря еще горит.
Так потомство, видя башню,
Пусть о нас заговорит.
Созерцая труд великий,
Вдохновенье обретет.
И, поверив в свои силы,
Нас в созданьи превзойдет.
- Видел всякий в царстве ночи
след сгорающей звезды.
Кто даст имя каплям-звездам,
Порождающим дожди?
Сколько раз, в огне родившись,
Искры, к небу возносясь,
Угасают и забвенью
Предаются пыл и страсть?
Но подумай: неужели
Наивысшей из похвал
Недостоин Царь Вселенной –
Тот, кто гений наш создал?
И откуда получил ты
Силу рук и блеск ума?
Отчего земля во свете
Жаждой зодчества полна?
И неужто башня эта
Вознесется выше гор?
Разум – наша ли заслуга?
Тот, кто славы ищет – вор!
- Замолчи, безумец ветхий!
Ты лишь тень былых веков.
Полно, хватит! Слышать тошно
Назиданье стариков.
Мысли нашей воплощенье…
Свят паренья сладкий миг.
Благодарен будь, потомок:
Путь бессмертию открыт!
Дам совет тебе бесплатный:
Ты занудство прекращай.
Наслаждайся перед смертью,
А работе не мешай!
И ушел мудрец. Тоскливо
Взор его – в слезах – блистал.
Больно пальцам – как жестоко
Посох он в руке сжимал.
Новый день: заря стряхнула
Пепла горсть с лица земли.
У развалин зиккурата
Собирают мед шмели.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэт и еврейский язык - zaharur На вышеприведённой фотографии изображена одна из страниц записной книжки Александра Сергеевича Пушкина, взятая из книги «Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты». — 1935г.
В источнике есть фото и другой странички:
http://pushkin.niv.ru/pushkin/documents/yazyki-perevody/yazyki-perevody-006.htm
Изображения датированы самим Пушкиным 16 марта 1832 г.
В библиотеке Пушкина была книга по еврейскому языку: Hurwitz Hyman «The Elements of the Hebrew Language». London. 1829
Это проливает некоторый свет на то, откуда «солнце русской поэзии» стремилось, по крайней мере, по временам, почерпнуть живительную влагу для своего творчества :)
А как иначе? Выходит, и Пушкин не был бы в полной мере Пушкиным без обращения к этим истокам? Понятно также, что это никто никогда не собирался «собирать и публиковать». Ведь, во-первых, это корни творчества, а не его плоды, а, во-вторых, далеко не всем было бы приятно видеть в сердце русского поэта тяготение к чему-то еврейскому. Зачем наводить тень на ясное солнце? Уж лучше говорить о его арапских корнях. Это, по крайней мере, не стыдно и не помешает ему остаться подлинно русским светилом.
А, с другой стороны, как говорится, из песни слов не выкинешь, и всё тайное когда-либо соделывается явным… :) Конечно, это ещё ничего не доказывает, ведь скажет кто-нибудь: он и на французском писал, и что теперь? И всё же, любопытная деталь... Впрочем, абсолютно не важно, была ли в Пушкине еврейская кровь, или же нет. Гораздо важнее то, что в его записной книжке были такие страницы!
